Королевский убийца - Страница 96

Ночной Волк сменил тактику. Он не мог открыть пасть достаточно широко, чтобы схватить голову «перекованного», но лязгающие зубы зверя начали сдирать скальп с черепа врага. Кровь дождем лилась на меня, а «перекованный» бессловесно ревел и коленями упирался мне в поясницу. Он оторвал от меня одну руку и начал молотить ею Ночного Волка. Я ужом извернулся в его хватке, ударил его коленом в пах и воткнул нож ему в бок. Боль, по-видимому, была невыносимой, но «перекованный» не отпустил меня. Он ударил меня головой в висок, а потом, обхватив чудовищными руками, начал ломать мне ребра.

Вот и все, что я могу вспомнить об этой схватке. Я не знаю, что нашло на меня потом; может быть, это была смертоносная ярость, о которой упоминают некоторые легенды. Я действовал зубами, ногтями и ножом, сдирая плоть с его костей везде, куда мог дотянуться. И однако я знаю, что всего этого было бы недостаточно, если бы Ночной Волк не нападал с такой же безудержной ненавистью. Через какое-то время я выполз из-под тела этого человека. Я вытер руки о штаны, а потом отер их чистым снегом — но я так и не смог отмыть их.

Ты в порядке?

Ночной Волк лежал на снегу, тяжело дыша, в нескольких ярдах от меня. Пасть его была окровавлена. Он проглотил немного снега, а потом снова тяжело задышал. Я встал и, спотыкаясь, шагнул к нему. И тут я увидел тело девочки и опустился на снег подле него. Я думаю, именно в этот момент я понял, что опоздал и ничего уже нельзя было изменить после того мгновения, когда я увидел ее.

Она была очень маленькой. Блестящие черные волосы и темные глаза. Ужасно, но ее маленькое тело было все еще теплым и неокоченевшим. Я взял ее на руки и убрал волосы с лица. Маленькое личико, еще младенческие зубы. Круглые щеки. Смерть еще не замутила ее взгляда. Глаза, казалось, были сосредоточены на какой-то неразрешимой загадке. Ее маленькие руки были пухлыми и мягкими. Кровь все еще текла из ран от укусов. Я сидел на снегу с мертвой девочкой на коленях. Значит, вот каково это — ребенок на руках. Такая маленькая, такая теплая… когда-то была. Такая неподвижная. Я склонил голову и разрыдался. Внезапная дрожь сотрясла меня. Ночной Волк понюхал мою щеку и заскулил. Он грубо царапнул лапой мое плечо, и я вдруг понял, что закрылся от него. Я успокаивающе коснулся его рукой, но не мог открыть своего сознания ни ему, ни кому-нибудь другому. Волк снова заскулил, и я наконец услышал стук копыт. Он, извиняясь, лизнул меня в щеку и исчез в лесу. Как был, с ребенком на руках, я встал на ноги.

Всадники перевалили через хребет. Впереди Верити на своем вороном, а за ним Баррич, Блейд и полдюжины других. К моему ужасу, среди них была женщина в грубой одежде. Она ехала за спиной Блейда. Женщина закричала, увидев меня, и, быстро соскользнув с лошади, побежала ко мне, протягивая руки к ребенку. Невыносимо было видеть ужасный свет надежды и радости на ее лице. Ее глаза на мгновение встретились с моими, и я увидел, как все в ней умерло. Она выхватила свою маленькую девочку из моих рук и начала кричать. Ее безысходное отчаяние обрушилось на меня, разрушив мои защитные стены и унося меня с собой. Крик не прекращался.

И через несколько часов, сидя в кабинете Верити, я все еще слышал его. Я трясся от этого звука, долгие судороги пробегали по моему телу. Я был раздет до пояса и сидел на табуретке перед очагом. Лекарь за моей спиной в каменном молчании разводил огонь. Баррич вычищал сосновые иглы и грязь из раны на моей шее.

— А вот это не свежая рана. — Он показал на вторую рану на моей руке.

Я ничего не сказал. Слов не было. В тазу с горячей водой на полу сухие цветы ириса расправляли лепестки вместе с кусками болотного мирта. Баррич смочил кусок ткани в этой воде и выжал на кровоподтеки у меня на горле.

— У кузнеца были большие руки, — заметил он вслух.

— Ты знал его? — Лекарь посмотрел на Баррича.

— Не близко. Видал раза два на празднике Встречи Весны, когда торговцы привозили в город свой товар. У него были красивые серебряные украшения для сбруи.

Они снова замолчали. Баррич вернулся к своему делу. Кровь, окрасившая теплую воду, была по большей части не моей. Не считая массы синяков и боли в мышцах, я отделался ссадинами и царапинами и одной большой шишкой на лбу. Мне было стыдно, что я даже не ранен, когда маленькая девочка умерла. Не знаю, почему эта мысль имела для меня такое значение. Я смотрел, как Баррич накладывает аккуратную белую повязку на мою руку. Лекарь принес мне кружку чаю. Баррич взял ее у него, задумчиво понюхал, потом передал мне.

— Я бы положил меньше валерианы. — Вот все, что он сказал.

Лекарь отступил назад и сел у очага.

Чарим принес поднос с едой. Он расчистил маленький стол и стал накрывать его. Через мгновение появился Верити. Он снял плащ и повесил его на спинку кресла.

— Я нашел на рынке ее мужа, — сказал принц, — теперь он с ней. Она оставила ребенка играть на пороге и пошла за водой к ручью. Когда она вернулась, ребенка не было. — Он посмотрел на меня, но я не смог поднять глаза. — Мы нашли ее в лесу. Она звала свою маленькую девочку. Я знал… — Внезапно он посмотрел на лекаря. — Спасибо, Дем. Если ты закончил с Фитцем Чивэлом, можешь идти.

— Я даже не посмотрел на…

— Все в порядке. — Баррич перетянул мою грудь бинтом и постарался закрепить его так, чтобы повязка не съезжала с шеи.

Это было бесполезно. Укус быт как раз над мышцей, между плечом и шеей. Я пытался найти что-нибудь забавное в сердитом взгляде, который лекарь бросил на Баррича перед уходом. Баррич его даже не заметил.